Прозаики для детей 2012 Часть 2

 Проза  ziv  03.07.2012  0  117 reads

Произведения для детей можно приобрести в Арт-галерее на Архангельской, 17: Всероссийский журнал "Костёр" с участием И.Эпанаева и "Школы поэзии", сборники Вениамина Мальцева, газета "Чайка" № 6 (стихи Игоря Эпанаева) и др.

 

Щекина Галина

КАРАМЕЛЬ

- Эй, мальчик!
Макс оглянулся. Он торчал в этом подвальчике уже несколько дней вместе с приятелем Данькой. Новый магазинчик в их доме был, на отделе крутяшка-шар, где можно выиграть жвачку. Продавцы добрые, никто не шугает пацанов, глазеющих на игральный автомат и на модуль оплаты за мобильники.

- Мальчик… Поди сюда, – и кассир поманила их вполголоса. – Денежку уронила…Во-оон.
Но Данька был шустрее и поднял новенькую сотку.
- Спасибо.

Ну, у нее и улыбка Они поболтали, облокотившись сбоку на кассу. Покупатели толпились в окошечко, а кассирша гримасничала, морщила нос, отбрасывала волосы со лба, оборачивалась к ним, как к своим. Кассиршу звали Лариса, она пришла сюда после торгового колледжа. Беленькая, тонюсенькая и золотистая. Как карамелька. Ее бы Снегуркой нарядить – куда там пьяным теткам из Бюро Добрых Услуг.

- Эй, мальчики! – И пацаны помогали подтащить в отдел ящики и бежали поговорить с кассиршей. На колбасном уже стояла тетя постарше и хмыкала: «Наша пустосмешка уже с малышней кантуется». Макс подумал – а почему всегда, как только что хорошее, так обязательно начинает кто-то на колбасном, вот как эта вот? Начинают зудеть, нудить…

Максу и Дане по двенадцать, им надоело бесцельно бродить по паркам и гонять мяч в пыльном детсадике. Обычно первый с утра просыпался Даня и наскоро что-то проглотив, выходил во двор. Семья у Дани вся полностью разбегалась по работам, поэтому он оставался сам себе начальник. А вот Макса всегда было кому построжить: у них все поочередно уходили в течение дня, по скользящему графику. Пока Максимка вставал и потягивался, пока ванная была занята, со двора уже слышался боевой клич:
- Маакс! Выходи!

Тут Макс морщи лоб, делал умное лицо и шел выбрасывать ведро на мусорку. А сам потом ставил его под лестницу и забывал. Они шли к игральным автоматам через дорогу или просто гоняли мяч. Оба учились со второй смены, и их все тянуло куда-то погулять. Забирались в дальние районы города, искали детский парк за рекой, переходили по пешеходному мосту от вокзала и оказывались в старых трущобах. В этой трущобе поймали их однажды милиционеры: «Вы что тут делаете? Потерялись?» А раз Данька пошел переходить городской овраг по трубе теплосети, чуть не сорвался. Звал Макса с собой, но Макс на трубу не полез: не знал, что отвечать маме. А отвечать ох, пришлось бы, по полной программе.

Захотелось чего-то не такого, как всегда, нового. Они, уже не сговариваясь, бежали в подвальчик, спрашивая на бегу, чего помочь. А в подвальчике продавцы были женщины, и им все время надо было чего-то принести из подсобки. «Даньчик! Максик!» - издалека солнечно улыбалась Лариска.

В этот момент зашла в новый подвальчик деловая маман Максика, Неда. Она, остолбенев, наблюдала, как ее сынок, которого не допросишься сходить в магазин, еще и ящик тащил из подсобки! Мама Неда особо горлопанить не стала, как это обычно делают властные матери: «А ну, марш домой». Просто эта мама быстро подошла к кассе, пробила чего надо и все сразу поняла. Она поняла простую вещь – нельзя ни на кого давить. Потому что - смотря кто просит! Дома он ничего не хочет делать. А тут…

Максик между тем подошел сбоку к кассе и остановился на долгую болтовню. Но Лариса отправила парня к модулю: заплати мол, а то деньги на телефоне кончаются. А на бумажке номер свой начирикала.

С этого момента начался криминал. У Макса тогда еще не было своего мобильника, но как платить, он четко знал от Дани… Они, шепчась и подталкивая друг друга локтями, перечислили, что велено. А хозяин магазинчика им тоже кое-что «перечислил» на карманные расходы. Все же работали мальчишки на совесть.

В воскресенье они уже позвонили ей «по делу»: в кинотеатре пошел «Гарри Поттер и Орден Феникса»! Они потом сами удивились – почему она согласилась-то. Фильм-то вроде совсем не для взрослых, а она все же пошла с ними. В белых джинсиках и белой курточке, с летящими белыми волосами, она казалась сверстницей.

Ну, Данька хорошо показал себя – заплатил за билеты, хотя Макс тоже хотел. Но он зато купил поп-корн и Лариса вместе с ними хрустела поп-корном, в опасных моментах стонала и зажмуривалась. Она была совсем маленькая, маленькая… Они даже забыди что она их гораздо старше!

Жаль, Макс не мог обсуждать с Данькой технические моменты – например, тех же кентавров, или там воздушные бои Гарри. Потому что было здесь существо другой расы - Лариса сидела между ними. Зато она его за локоть хватала. Два раза. Только под конец она как-то приуныла.

- Почему же он китаянку покинул? – волновалась она.
- Потому что предательница, – шептал в ответ Макс.
- Она же не специально, на нее наехали…
- Так все равно!
- Ну, мог бы простить!
- Чего ради?
- Целовал он ее потому что.
- Что вы все базарите? - обиделся Данька, который обычно сам возился и шумел в кино, хрустел поп-корном. А тут просто не слышал, о чем они шептались.

Тренькнул пару раз мобильник Ларисы, но она его довольно быстро усмирила, и счастье смотрения кино не успело сломаться.
- Бедный Гарри, - говорила она - Бедный мальчик! Больной такой, весь в лихорадке.
- Перестань, он же волшебник, - возразил ей Макс, - ему все нипочем. Поколбасило и прошло.
- Вы не понимаете! Он уже большой, а играет маленького. Ему уже не в кайф эти волшебства. Достало притворяться.
- Он все равно победил, - твердил Макс.
- Победил, – поддакивал Данька. – Потому что не шкурный. Вы видели, как он учил всех работать палочкой? Не для себя старался.
- Они все учились в Хогвартсе, в академии магии, а с палочками умел только один - почему?
- Потому что и там иногда тормоза учатся… - Может Данька намекал.

Они все время думали про Гарри, а она – про того, кто его играл! Это было странно, непонятно. В «Ночном дозоре», когда действие забирает – кто ж думает про Хабенского, что вот досталось мужику, актеру, который живет в Москве! Все понимают - это Антон Городецкий… Об актерах никто не думает! А Лариска очень непростая, видно. Она спецэффекты будто вообще пропустила…
Вдруг Лариса сдалась и заговорила о постороннем – куда махнуть в отпуск. Они ей рассказывали про экспедицию волонтеров. Поедут и они в лагерь на раскопки или будут сидеть в городе? Они не знали еще… Они не прочь были сидеть в городе, полном солнца, ветра и молодого тополиного шелеста. И каэдый день забегать в новый магазин в подвальчике.

Через два дня пришел Данька и протянул Максу мобильник.
- Зачем мне твоя мобила? – удивился Максим.
- Да сам поймешь.

И правда, скоро стали добивать звонки. Мужской голос допрашивал, сколько ему лет, как зовут и кем ему приходится Лариса. Макса охватил необъяснимый страх. Он правду ответил:
- Меня зовут Максим Хоботов, мы с Ларисой дружим.
- Что такое дружим?
- Ну…потому что рядом живем… И ходим в этот магазин.
- А кем она там работает?
- На кассе.
- Значит, так! - вкрадчиво сказал голос. – Если ты не прекратишь, подонок, ходить к ней на работу и с ней в кино, я тебе все хозяйство оборву. Все твои смс-ки прочитал.

У Макса ухнуло внутри. Он понял, что телефон Лариски кто-то проверил насквозь... Макса как будто по лицу ударили! И побежал он в магазин.
- У тебя что, есть жених? - весь дрожа, спросил он карамельную девушку в кассе.
- А что? – светло улыбнулась Лариса, подмигивая Максу. - Ты против? Или отбить можешь?
- А то! Грубый он. Совсем не такой, как ты.

И ушел. Он весь разрывался от мысли, что она ходит с таким, который позвонил, понятно, что Данька даже разговаривать с ним не мог. И хотя Лариска была абсолютно не виновата, все-таки тяжелое гадкое чувство стало душить Макса. Потому что он никак не мог представить ее – с тем. И ее – с ними в кино. Это ж надо такой двуличной быть! Она даже не растроилась когда он сказал ей! Значит, ей все равно.

Только они с Данькой знают – как сгоряча попортили симку. А потом сказались родителям, что сами не знают, чего там.
- Послушай, Максим! Ну не стыдно ли вам, здоровенным парням, гонять меня за продуктами? Вы бы хоть себе покупали то, что сами хотите. Сами туда мотаетесь каждый день. А то «это хочу» да «то не буду»! - мама все не теряла надежды кого-то перевоспитать….
Посылая сына в магазин, она наткнулась на его бешеный взгляд.

Макс молчал, отвернувшись к окну. Но удивленная донельзя мать тихо оделась и сходила сама. Сначала бродила между ярких стеллажей, задумчиво ставя в корзинку банку оливок – и убирая ее. Потом грибы таежные взяла – и тоже вернула. Она была очень растеряна. А потом на выходе поучился стандартный набор – пельмени, сыр, молоко, хлеб, печенье с конфетами. Знакомая тетенька на колбасном кому-то сказала, что Лариса уволилась и работает теперь в дорогущем супермаркете, на конечной остановке двадцать второго автобуса, знаете?

С почему-то бьющимся сердцем мама Неда пришла домой и стала ему все это рассказывать, выкладывая провизию на стол… Упала из сумки, рассыпалась по столу горсть конфет – ярко-солнечных карамелек. Неужели искренность спасает все? Поздно.

- Знаешь, бывает, что люди говорят на русском языке, а хуже иностранцев. Обида настолько свет застит, что просто ужас какой-то… Зачем же все так бросать? Вам с Даней надо просто пойти разобраться… Поговорите спокойно! Она такая чудесная, эта девочка из кассы…

- А ты бы поехала?
- Я? Не знаю, наверно, нет.
- А чего тогда спрашиваешь?
- Но это же разные вещи! Тебе что, не жалко вашей дружбы?
Макс молчал. Карамельки посвечивали елочно и легко.

----------------------


Никитаева Виктория

Яблочные сны

***
За опустевшим, но все еще крепким деревянным домом раскинулся небольшой яблоневый сад. Прежний хозяин ухаживал за деревьями, и яблони троекратно платили добром, отдавая последнее, что есть у них - плоды. В день продажи дома и участка старик просил заботиться о саде. Объяснив, что никогда не бросил бы дом, если бы не собрался уехать на родину.
- Красивая яблоня, - улыбаясь краешками губ, произнес Вадим. - Нравится!
После смерти восьмилетнего сына Андрея прошло два года. И только теперь Вадим чувствовал тихое успокоение и ощущал, что все еще жив. Жена уехала в другой город к родственникам. И не осталось никого и ничего, кроме воспоминаний...

Разросшееся многолетнее дерево раскидало ветви с пышной листвой и крупными, налившимися соком и силой, яблоками. Сосед Ванька, коренастый мужичок лет тридцати пяти, успевший рассказать обо всех подробностях местной жизни, состроил кислую мину и покачал головой.- Эх, брат, я смотрю, ничего ты не знаешь..., - вздохнул он. - Дурное это дерево. Ох, дурное! Здесь в поселке поговаривают, прежнему хозяину не раз несчастье принесло. В грозу ветка отвалилась и зашибла пса. А пес-то чудо был, сторожевой, дрессированный! Палыч места себе не находил, даже хотел срубить яблоню, да разве ж поднимет руку на свое детище... Растил всю жизнь, ухаживал... Жена Палыча отравилась яблоком и померла, царство ей небесное... Была моложе старика на двадцать лет. Никто не думал, что Палыч переживет ее, здоровая была баба, сильная. С тех времен люди замечать начали, как по ночам ветви шевелятся, и звуки странные доносятся, будто хруст костей, - сосед в спешке перекрестился.

- Ну, прямо райский сад, змей-искуситель и набор привидений. А, может быть, и леший, избушка на курьих...? - хмыкнул Вадим и отправился за машиной, которую оставил на дороге. Надо было перегнать форд во двор - обратно в город новый хозяин дома не спешил. Отпуск он решил провести на природе, где можно отдохнуть и забыть о городских делах. Здесь забот хоть и много, но другие они, эти заботы - не как в городе. Суеты нет, от которой Вадим за последнее время устал.

- Зря смеешься, - обиделся Ванька. - Дерево зачарованное, это тебе любая бабка скажет.
- Да иди ты, Иван, - отмахнулся Вадим. - Мне не до глупостей.
- Иногда, правда, желания исполняет, - все еще бормотал тот, словно не мог остановиться. - Но как водится - только если намерения благие... Для этого надо в полночь встать под зачарованную яблоню и ждать, думая о том, чего хочешь. Бахнет заколдованное яблоко по башке и сразу же наступит прозрение! Увидишь и прошлое, и будущее, как будто в кино на экране! А следом и желание исполнится, если помыслы чи...
- Иди уже, - Вадим строго посмотрел на Ваньку. - Делом займись, чем байки травить!
- Да как хочешь! Только не говори потом, что не предупреждал! - сплюнул Иван, поправил на растрепанных волосах кепку и пошел прочь.

***
Вадим мысленно усмехнулся, подумав, что, скорее всего, новые соседи сочтут его заносчивым городским обывателем, который попал сюда, в отдаленный уголок природы, по ошибке. А может, таким он и был... Посторонним, чужим для них. Чужим для всех. Только здесь, близко к земле, он впервые за долгое время ощутил себя свободным. И даже воспоминания об Андрюше, словно тихая речка, спокойно и без всплесков заполняли пустоту...

Вадим загнал машину в металлический гараж, примыкающий к сараю, и закрыл дверь на замок. Теперь можно было рассмотреть все детали, которые ускользнули от взгляда раньше. Изнутри дом оказался просторным и светлым. В углы трех комнат сложными плетеными узорами впечаталась тонкая паутина, а старая мебель, оставленная прежним хозяином, создавала атмосферу довоенных времен. Массивный шкаф с тяжелыми дверцами и металлическими ручками, резной комод и тяжелые стулья с не менее замысловатым узором на спинках - предметы создавали ощущение тяжести и неповоротливости. И между тем Вадиму было легко.


К вечеру, разобрав сумку с вещами, новый хозяин улегся в прохладную скрипучую кровать и включил слабый ночник, предварительно очистив его от пыли.
"Отличный дом, - думал Вадим, - с первого дня знакомства почти родной. Видимо, не зря все это... " Постепенно звуки затихли вместе с угасающим в сумерках днем, и только ветви старой яблони все еще шумели на ветру, то наклоняясь к окнам и к земле, то снова, словно окрыленные, взлетая ввысь.

Посреди ночи Вадима разбудил звук за окном. Несколько поленьев, горкой лежавшие на тропинке у дома, с шумом раскатились по земле. В этот момент Вадим заметил, как мимо окна прошмыгнула небольшая тень и скрылась. И снова стало тихо - ни звука, ни движения. Только огромные настенные часы размеренно тикали, растворяя привычный для слуха звук в темноте. Протерев сонные глаза, Вадим непроизвольно потянулся к ночнику, но внезапно остановился и убрал руку от выключателя - во дворе проскрипели доски деревянного настила. Незваный гость вел себя неосторожно, и, скорее всего, не знал, что в доме кто-то есть. Вадим неслышно спустился с кровати, натянул брюки и, прихватив предназначенный для печки обрубок полена, пробрался к двери.

Ночной воздух заполнил легкие прохладой. В успокоившемся саду шелестели яблони и тихо, почти в унисон, поскрипывали калитки заборов - своего и соседского...
Ветвь яблони, той самой, которую накануне днем Ванька назвал зачарованной, громко хрустнула и, переломившись, упала на траву. А следом с негромким вскриком пролетела тень. Вадим, непроизвольно сжав кусок полена в руке, прокрался между деревьями по тропинке. Несколько секунд спустя тень неуклюже поднялась, выпрямилась и со стоном потерла ушибленное место. Вадим тихо выругался и тоже, выпрямившись в полный рост, быстрыми шагами пошел к яблоне...

И вдруг Вадиму отчетливо показалось, что он видит фигуру сына. Маленький худощавый мальчик с тонкими руками прятался около яблони. Сердце дрогнуло, Вадим опешил и выронил полено...
Мальчишка в страхе отскочил назад и замер, округлив испуганные глаза. Надкусанное яблоко вывалилось из разжавшейся ладони и, упав, неслышно прокатилось по влажной траве. Слабый лунный свет озарил лицо, и Вадим напряженно выдохнул. Почудилось - не Андрюша. И как только мог он потерять бдительность? Поверить, пусть даже на миг...
- Откуда взялся? - хрипло спросил Вадим, всматриваясь в темноту.

Мальчишка подался назад, собираясь сигануть обратно на дорогу через дырку в заборе, которую только теперь стало заметно.
- Я живу здесь, недалеко, - пробубнил паренек, ткнув пальцем в сторону проселочной дороги.
- Воруешь, значит? По ночам к соседям забираешься? - нахмурился Вадим.
- Нет, что вы! - испугался мальчишка и опустил глаза. - Я бы никогда не стал воровать, жизнью клянусь!
- И впрямь? - засомневался Вадим, - А зачем же тогда приперся в чужой сад? Зачем яблоки рвал?
- Есть хочется..., - с трудом выдавил парень.

Слова застыли у Вадима в горле.
- Как звать-то тебя? - спросил наконец.
- Сёмка, - неуверенно отозвался мальчик и притих.
- Ну, пойдем в дом, Сёмка. Чего мерзнуть-то... - откашлявшись, проговорил хозяин. От сырости голос не слушался, то и дело сходя на хрип...

Вадим поставил перед мальчиком тарелку картошки, оставшейся с ужина, и сделал бутерброд. Вместо привычного чая - стакан теплого молока. Перед глазами то и дело возникал Андрей, такой же тихий и напуганный, как этот бродячий мальчишка.

Семка неуверенно принялся за еду, осторожно поглядывая на мужчину светло-голубыми глазами.
- А где твои родители? - поинтересовался Вадим, пока мальчик уплетал ужин.
- Нет у меня никого, один остался, - опустил голову Сёмка. - Давно уже, - словно предупредив следующий вопрос, глухо добавил он.

***
Интернат - в самом центре деревни, и как только его можно было не заметить сразу? - корил себя Вадим. Дорога мимо ведет. Значит, проехал, не посмотрел на деревянное двухэтажное здание с большими окнами и облупившимися форточками. Не заинтересовался, не придал значения... Перестал замечать то, что окружает. Как давно? Вчера, позавчера, а может два года как не видит, словно ослеп... Два года, как остался один. Вадим знал, что у одиночества горький привкус, и теперь эта горечь заполнила собой все - дом и сад, и проселочную дорогу под колесами машины... Вадим вдруг понял, что даже здесь он по-прежнему одинок. Ничего не изменилось. Рано он успокоился, рано дал себе передышку.

Наевшись вдоволь и ответив на вопросы хозяина дома, Семка ушел. Дав обещание зайти на днях. Вадим задумался. На столе слабо потрескивал ночник. Брошенные дети, они покоя не дадут, не говоря уже о том, что станут постоянным напоминанием об Андрюше. Помрачневший от неприятных мыслей Вадим с самого утра отправился к соседу.

- Нет, ну надо же, дети по ночам бродят, - удивлялся он, когда Ванькина жена разливала крепкий, только что сваренный кофе. Аромат зерен ударил в нос, и у Вадима перехватило дыхание.
Яблоки, сочные с кислинкой, кофе - здесь все было настоящим, и сама жизнь казалась неподдельной. Вот только напоминание о прошлом подтачивало изнутри...

- Говорил же, совсем ничего ты не знаешь о здешних местах, брат, - ехидничал Иван. - А секретов еще - ой как много! - он повел вверх указательным пальцем.
- Да какие секреты? - Ванька схлопотал от жены подзатыльник. - Не о том он, дурень! Парнишку ему жалко, вот и не может в себя придти с ночи. Да и кому их не жалко-то... - вздохнув, женщина присела на край кушетки. - Ничего хорошего этих ребят не ждет впереди...
- Зря подкармливаешь, - слова Ваньки будто ножиком полоснули Вадима. - Набежит свора, потом не отделаешься!

Однако даже спустя несколько дней свора не появлялась. Появлялся только Сёмка, почти каждый вечер. Вадим оставлял калитку открытой, но гость неизменно выбирал ту самую дырку в заборе. Словно чувствовал, что не вправе входить через дверь.

- Почему бы не зайти как человеку? - сердился Вадим и строго смотрел на мальчишку.
- Так лучше, - отговаривался Сёмка, - привычнее.
- А в дверь почему не стучишь? - недоумевал Вадим, когда в очередной раз заставал продрогшего мальчика под старой яблоней.
- Нравится мне дерево, - тихо бормотал Сёма. - Хорошее оно. Доброе.
- Дерево, значит, доброе, - в шутку ворчал Вадим. - Это оно, значит, тебе пожрать дает?
- И оно тоже, - улыбался Сёмка, захрустев сочным яблоком.
- Врешь, - посмеялся хозяин дома. - Не иначе как веришь в эту чушь - будто яблоня зачарованная. И желание загадываешь. Признавайся!
- Не верю я ни в какое волшебство! - отрезал Сёмка, и на его на глаза навернулись слезы - крупные, горячие, детские.- Если бы и вправду было оно, то все изменилось бы, понимаешь?! - мальчик подавил глухое рыдание.
- Ну, и правильно, - Вадим по-отечески хлопнул его по спине. - Не грусти, пацан. Волшебство, может, и существует. Только оно отдельно, а жизнь тоже отдельно... Не суждено им вместе, - и усмехнувшись, потрепал Сёмку по волосам.


***
Целый день сидеть взаперти казалось невыносимым. Ребята снова подшутили и закрыли дверь на щеколду, когда Сема забрался взять книжку - старую, с потрепанной обложкой, про войну. А сами поди-ка убежали в лес, забыв о "пленнике", собирают и едят чернику, пачкая руки и рты. В прошлый раз уборщица тетя Маша пришла за ведром и выпустила, но приходит она только по утрам, и сидеть Семке оставалось еще долго - почти всю ночь. В углу валялась разодранная телогрейка, и сейчас как никогда мальчишка обрадовался ей. Закутавшись под самую шею, он забрался к стене и задремал...

Через несколько часов запах гари ударил в нос, и Семка очнулся. Из-под двери тонким шлейфом пробирался едкий черный дым, очень быстро заполняя собой маленькую кладовку. Семка бросился к двери, та по-прежнему была заперта. Тогда мальчик что было силы заколотил в дверь и закричал. Снаружи происходило нечто странное, Семка услышал шум и крики, доносящиеся из кухни. Видимо, именно там что-то загорелось.. В испуге мальчик метнулся к стене и дрожащими руками схватился за волосы. Потом он снова закричал...

***
До отъезда в город оставалось два дня. Отпуск пролетел незаметно. Прошло три недели, и Вадим окончательно привык к дому и людям, которые его окружали. Незаметно привязался и к Семке, который теперь проводил с ним много времени. По выходным они ходили в лес за грибами, иногда - на рыбалку. И всегда Семка был рядом. Как когда-то давно Андрюша.

Вадиму не спалось, мысль об отъезде оказалась на удивление неприятной. Взяв пачку сигарет и зажигалку, Вадим вышел на крыльцо. Прошлой ночью снова кошмар приснился. Про Андрея. Вязкий, затягивающий в себя, сон. Вадим не мог понять, что происходит с ним, почему странная тревога, как в прежние времена, вдруг просочилась из ниоткуда. В воздухе пахло гарью, и Вадим подумал, что, наверное, где-то далеко горит лес. Яблоня тихо шелестела листьями, и сквозь шелест слышалась ее тихая песня.

- Исполни желание, единственное, - прошептал Вадим, прислонившись спиной к сухой коре. - Может, и вправду ты зачарованная и понимаешь все, что говорят тебе, - он прислушивался к собственному дыханию.

Яблоня молчала, ветви ее успокоились и замерли.
- Не хочу больше жить прошлым, - выдохнул Вадим. - Два года не испытывал ничего, кроме равнодушия. И вдруг паренек этот, жалко его, почти сроднился. Как сына жалко... Заберу его с собой. Уже решил.

***
На крик никто не отзывался, дверь не поддавалась. Сёмка лихорадочно соображал. У противоположной стены стеллаж со старыми книгами, которые давно уже никто не читал, только он, Сёмка, прятал под подушку. И вдруг мальчик вспомнил. Раньше здесь была комната. Совсем маленькая, но настоящая - с дверью и большим светлым окошком.

Дым тем временем наполнял маленькое помещение, и Сёмке становилось трудно дышать. Изо всех сил мальчик толкнул полки, и стеллаж, покачнувшись, упал на пол. Раскрытые книги рассыпались, скрывая потрескавшийся линолеум пожелтевшими, местами изрисованными, страницами. Сёмке повезло - окно не замуровали. Видимо, в свое время, когда из помещения сооружали кладовую, не хватило кирпичей. Шпингалеты на раме заржавели и не поддавались. Схватив почти развалившуюся трехногую табуретку, Сёмка, размахнувшись, ударил по стеклу, и мельчайшие осколки кусочками незамысловатой стеклянной мозаики рассыпались по полу.

За окном в безмятежном спокойствии стоял лес. Здание интерната горело там, где находились кухня и столовая, а с противоположной стороны двора слышались крики. Вдалеке уже гудела сирена сельской пожарной машины. Тяжело дыша, Сёмка выпрыгнул наружу и, не оборачиваясь, помчался прочь.

Если Вам понравилось творчество автора, можете его оценить.
Рейтинг 2.33/5
Рейтинг: 2.3/5 (3 голоса)
Print article