 |
|
***
Обойдемся без справок и хроник
И сурового фотоотчёта,
Где на фоне дымящемся-черном
Убивают, страдают, хоронят.
Может выйти скандально и бурно,
Но и всё-таки – хватит отчётов.
Дайте постук яровчатых чёток
Между пальцев, дрожащих, как струны.
И рисунок на корке листочка,
Быстроногим лучом припеченной,
Ни отчетный и не подотчетный,
А такой, как он вышел – и точка.
***
А такая страна, как Акатамаэнга
(Где-то к северу от Полинезии)
Своим желчным соседям на помеси слога и сленга
Никогда не предъявят претензий.
Разве к солнцу, что жжет круглый год без разбору,
Или к небу, что слишком гуашево,
Или к джунглям, обнесших атолл непролазным забором –
Ни к чему здесь кривляться, выспрашивать.
Не рыгают вулканы от битв за жилплощадь,
Море выйти из ванн не пытается,
И не вздрогнет от газовой ссоры костер-полуночник,
Созывая всё племя на таинство.
И в цветах, будто в нежных фигурках из снега,
Без единой измученной паузы
И поет, и танцует держава Акатамаэнга,
Ничего не имея за пазухой.
***
Я восхищаюсь грустью – но не мелочной,
Чей раздражитель – будней дребедень.
Так ноют разукрашенные девочки
О том, что надо заново худеть,
О том, что все подруги с кавалерами –
Они же не нужны ни одному.
Я восхищаюсь грустью - но не нервной,
В депрессию вводящей, как в тюрьму.
Такая грусть напичкана обидами
И собственным безволием, она
Со временем становится обыденной,
Не прекращая жалобно стонать.
Я восхищаюсь грустью – всеохватной,
Вошедшей в слово, взгляд, в размер стихов,
В настрой струны; послушно с киловаттами
По миру направляющей свой ход;
И в фонарях, глядящих в тьму оконную,
Она сияет ровно, успокоенно.
И вдруг поднявшись над земной громадою,
Застынет грусть в икринках дождевых
На волосах, что то и дело падают
От чуткого наклона головы.
|
|
